— А последняя? — уже не ожидая хороших новостей уточнил Хиро.

— Мы назвали её чёрная дыра, — глухо произнес Дмитрий. — Появляется неожиданно, в самых тёмных и незаметных местах, и ненадолго. Если подойти к ней ближе, чем на два метра, засосёт внутрь. Выживших, или вернувшихся, пусть даже измененными, после такого не наблюдалось.

— Мир сходит с ума всё сильнее, да? — задумчиво произнёс командир. — Когда уже думаешь, что хуже быть не может — система, и те, кто за ней стоят, подкидывают еще большую задницу. Но ваша база хорошо укреплена и держится, даже несмотря на то, что зараженных с каждым днём становится больше. Вы даже отправляете на разведку хорошо укрепленные отряды.

— Не всё так радужно, как хотелось бы. Как ты и сам знаешь — мы испытываем трудности не только с продовольствием, но и с чистой водой, патронами и, как бы это странно не звучало — людьми. Мы стараемся по мере возможности принимать всех, но большая часть…, - военный махнул рукой. — Сейчас ты и сам всё увидишь, мы как раз подошли к первому месту, что я хотел показать.

Вся процессия остановилась у довольно высокой решетки. Примерно в её центре находился КПП, с несколькими проверочными и, как бы это странно не звучало, дезинфицирующими пунктами. Входящие внутрь люди были в специальных защитных костюмах, закрытых с ног до головы. Хиро, вместе с членами своего отряда внимательно наблюдал за всем происходящим, а Генерал с военными молча стояли и смотрели на это печальными глазами… Внутрь заходили военные, у которых на плече красовалась повязка с крестом.

Всего было три пропускных пункта, идущие друг за другом. В первом они взяли с собой увесистые ящики, которые, видимо, заранее подготавливали другие бойцы. Во втором переоделись в защитные костюмы, тщательно всё проверили и пошли дальше, держа в руках ящик. В третьем, они прошли обработку специальным составом в виде пара, и только после этого, их впустили за решетку.

— Прямо химическая обработка, — присвистнул Гитарист, но никто не поддержал его браваду. Впрочем, никто и не оборвал его…

Как только вояки в химзащите оказались внутри огороженной зоны, к ним сразу же качнулись, словно хотели броситься, исхудавшие, измученные и плохо выглядящие люди, но на них сразу же направили оружие, и они отошли на несколько шагов назад. Люди в костюмах прошли к длинным столам, поставили на землю около них коробки и медленно начали доставать содержимое. Им оказались различные пайки с едой, и, как заметил командир, они были невероятно мизерного размера. Наесться одному человеку таким количеством съестного — крайне сложно.

Когда военные закончили свою подготовку, прозвучал специальный сигнал и осунувшиеся люди начали выстаиваться в несколько рядов.

Когда все заняли очередь, зазвучал еще один сигнал и начиналась раздача пайков. Люди подходили, брали свою порцию, после чего медленно брели в свои конурки. Большинство расселось прямо на земле, подстелив тряпки или какие-то картонки, некоторые скрылись в небольших палатках. Лишь две небольшие группы людей, как-то слаженно держащихся вместе, быстро ушли в довольно просторные шатры.

— На концлагерь похоже, — протянул Борзых, подходя к молчаливому командиру. — С людьми обращаются, как со скотом… Сколько здесь? Две, три тысячи человек?

— Почти три тысячи, — спокойным тоном ответил Генерал. — Но это вынужденная мера, и мы не можем этого изменить. Все те люди, что находятся за этой решеткой, сами выбрали такой путь — им было предложено поступить на службу, хорошие условия содержания, усиленное питание и много других привилегий, но… Они этого не захотели. Кто струсил, кому было достаточно знать, что он в безопасности, а на остальное плевать, а кто-то наотрез отказывался сражаться против зараженных, искренне веря, что это такие же люди, как и они… но немного другие.

— Тогда почему их заперли за решетки, поставили несколько КПП и запускают бойцов туда только в специальных костюмах? — не унимался снайпер. Хиро молчал.

— Разве вы сами не видите, какие там условия содержания? — оглянулся на Антона Дмитрий. — Люди, находящиеся за этой решеткой, часто болеют, и чтобы не дай бог, не разразилась никакая эпидемия среди бойцов и простых гражданских, мы вынуждены идти на такие меры. Но не переживайте — врачи осматривают и находящихся там людей, и в случае необходимости дают им лекарства.

— Но разве это не бесчеловечно!? — не унимался Борзых. — Они похожи на пленников!

— Другого выбора у нас нет — нам и так приходится кормить дополнительные три тысячи ртов, которые совершенно не работают. Мы тратим на них те запасы, которые могли пойти бойцам или тем, кто вносит хоть какой-то вклад в развитие базы. Но все эти люди… паразиты. По-другому я их не могу назвать — работать не хотят, но хотят хорошей жизни и безопасности. Мы и так слишком много ресурсов тратим на их содержание. Можете считать нас подонками, ублюдками, кем угодно — но это суровая реальность.

— Но… — хотел продолжить снайпер, но его резко осадил командир.

— Антон, помолчи, — Хиро повернулся к Борзых, и глядя ему прямо в глаза, учитывая натянутые на шлем очки, продолжил. — Что происходит прямо на твоих глазах?

— Людям раздают какие-то убогие пайки с едой, и обращаются, как со скотом! Держат в клетке, будто в загоне, брезгуют к ним приближаться без специального костюма…, - процедил стрелок.

— По-твоему это плохо? — поднял одну бровь командир и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Жалеешь их? Сочувствуешь?

— Конечно, ведь это живые люди, а не звери какие-то! — возмущенно парировал снайпер.

— И что бы ты с ними делал, если бы являлся лидером крупной базы, как эта? — холодно поинтересовался Хиро.

— Ну… — замялся с ответом Антон.

— А знаешь, что бы сделал я? — тон командира стал сухим и безэмоциональным, даже у Дмитрия побежали мурашки по спине — На месте военных, вышвырнул бы их прочь. Я при тебе не раз предлагал тем, кто не согласен — идти своей дорогой… В мире случился серьезный кризис, а они сами, несмотря на это, выбрали для себя такой путь. Тот, кто не может работать на благо даже не всех остальных, а хотя бы себя, мне не нужен. Вместо того, чтобы что-то делать, они выбрали для себя самый безопасный путь — влачить жалкое существование, обременяя своим присутствием тех, кто что-то делает. Как ты думаешь, откуда приходиться добывать все те крохи, которые им раздают? Военные, да просто — другие люди, выбравшие не сидеть, сложив лапки, а действовать… рискуя жизнью добывает припасы, чтобы каждый день кормить почти три тысячи нахлебников… Представляешь сколько на это нужно еды?

Генерал посмотрел на Хиро совсем другим взглядом, с уважением и благодарностью. Когда они сюда шли, он уже настроился на то, что его начнут осуждать за такое решение, а тут — неожиданная поддержка со стороны лидера торговцев, да еще и обоснованная так, что чуть сам не загордился…

— Но они же всё равно остаются людьми… — стушевался снайпер, опуская взгляд вниз. Командир своими словами ткнул его носом в ту сторону происходящего, о которой он даже не задумывался, и возразить Борзых ему было нечем. Пусть он и пробыл на станции недолго, но видел, что даже дети прикладывали все усилия, занимаясь фермерством. Каждый житель занимался теми делами, на которые был способен. Только сейчас Антон осознал, насколько сильно может отличаться база, в зависимости от того, кто ею руководит. — Я вас понял, командир…

— Но это не значит, что нельзя дать им шанс что-то изменить в своем существовании к лучшему, — тепло улыбнулся парень, смотря на душевные метания своего офицера. — Ведь каждый достоит его получить, вне зависимости от своих прошлых поступков.

Борзых поднял голову и посмотрел в глаза лидера. В них отчетливо плясали лукавые огоньки, что очень сильно отличалось от сказанным им же ранее слов.

— Дмитрий, насколько ценны для вас эти люди? — резко повернулся Хиро к Генералу.

— В плане полезности? — получив утвердительный кивок от парня, он задумчиво продолжил. — Даже не знаю…